В 3-й главе «Алисы» Кэрролла есть стихотворение, написанное в виде мышиного хвоста. Такая графическая форма объясняется не содержанием стихотворения, а предисловием к нему. Вот этот эпизод:

Это графическое стихотворение — визитная карточка книги. Даже в китайском издании оно узнаваемо:

Из статьи про китайское издание «Алисы»

Игри слов, построенная на омофонах tale (история) и tail (хвост), превращает длинную историю мыши в длинный мышиный хвост. Но эта простая шутка невозможна на русском. Обычно в таких случаях переводчики отказываются от оригинального каламбура, заменяя его на русскую игру слов. Можно шутить о чем угодно, главное — связать историю и хвост.

Перед вами длинный перечень русских вариантов. Надеюсь, эти переводы не покажутся вам слишком печальными.

’Mine is a long and a sad tale!’ said the Mouse, turning to Alice, and sighing.
’It is a long tail, certainly,’ said Alice, looking down with wonder at the Mouse’s tail; ’but why do you call it sad?’

Демурова
— Это очень длинная и грустная история, — начала Мышь со вздохом.
Помолчав, она вдруг взвизгнула:
— Прохвост!
— Про хвост? — повторила Алиса с недоумением и взглянула на ее хвост. — Грустная история про хвост?

Кононенко
Мышь повернулась к Алисе и сказала с дрожью в голосе, грустно и тяжело вздыхая: «Мой длинный рассказ про то, …что …он, прохвост подлый, однажды… В общем, дело было так.»
«Рассказ про хвост длинный — это понятно, но как может быть хвост подлым?» — размышляла Алиса вслух, глядя на хвост Мыши и пытаясь вообразить подлый хвост.

Нестеренко
— Рассказ мой называется «Прохвост»; он длинный и печальный, — Мышь повернулась к Алисе и вздохнула.
«Про хвост? Он действительно длинный, — подумала Алиса, с удивлением разглядывая хвост Мыши, — однако что же в нем печального?»

Яхнин
— Эта история длинная и простая. Как хвост, — сказала мышь.
«История — как хвост?» — удивилась про себя Алиса.

Притуляк
— История эта печальна и длинна, как мой хвост! — произнесла Мышь, поворачиваясь к Алисе и вздыхая.
— Он, конечно, длинный, — сказала Алиса, удивленно посмотрев на мышиный хвост. — Но вот печальным он мне совсем не кажется.

Заходер
— Внемли, о дитя! Этой трагической саге, этой страшной истории с хвостиком тысяча лет! — сказала она [Мышь].
— Истории с хвостиком? — удивленно переспросила Алиса, с интересом поглядев на мышкин хвостик. — А что с ним случилось страшного? По-моему, он совершенно цел — вон он какой длинный!

Анонимный перевод (издание 1879 г.)
«Ах, грустная и длинная повесть моей жизни», вздохнула мышь, глядя на Соню.
«Длинная-то, длинная», подумала Соня, оглядываясь на мышиный хвост, «но почему грустная, любопытно знать», продолжала она про себя.

Оленич-Гнененко
— Я расскажу. Но только продолжение мое очень длинное и печальное, — сказала Мышь, повернувшись к Алисе и вздыхая.
— Это длинное продолжение, несомненно, — заметила Алиса, глядя с удивлением вниз, на мышиный хвост. — Но почему вы называете его печальным?

Набоков
— Мой рассказ прост, печален и длинен, — со вздохом сказала Мышь, обращаясь к Ане.
— Да, он, несомненно, очень длинный, — заметила Аня, которой послышалось не «прост», а «хвост». — Но почему вы его называете печальным?

Щербаков
— Я исполню вам печальную канцонетту, — вздохнув, сказала Мышь. — Канцонетту, потому что она короткая.
— Почему же? Если конца нету, значит, она должна быть очень длинной, — недоуменно возразила Алиса.

Орел
— Это трагическая и замысловатая История, — гордо сказала Мышь. — Её ценители ходят за мной хвостом. Да, длинным и взволнованным хвостом!
— Хвост, действительно, длинный,­ согласилась Алиса и с удивлением посмотрела на хвост Мыши. — Но почему вы решили, что он у вас взволнованный?

Соловьева
— Моя история, печальная история, — произнесла Мышь, вздыхая, — но она полна самых интересных приключений, в которых я проявила много мужества и большое самопожертвование. Узнав ее, вы не назовете меня хвастуньей, — прибавила она, обращаясь к Алисе.
— Я уверена, что ваша история очень интересна, — сказала Алиса, невольно глядя на хвост Мыши, — но название Хвостуньи все-таки очень к вам подходит, и я не понимаю, почему вы не хотите, чтобы я вас так называла.

Рождественская
— Моя история очень длинная и грустная, — со вздохом сказала мышка, обернувшись к Алисе, — но, выслушав ее, не надо меня называть хвастуньей, а помнить только, что я способна на мужество и самопожертвование.
— Ваша история наверно интересна, — ответила Алиса, глядя на хвост мышки, — но все же название хвастунья вам очень к лицу, и я понять не могу, почему оно вам не нравится.

Старилов
— Это длинный и печальный рассказ, — начала Мышь, но на слове рассказ она закашлялась и издала какие-то нечленораздельные звуки, которые Алисе показались похожими на слово «хвост».
— Это и вправду длинный хвост, — сказала Алиса, с удивлением разглядывая мышиный хвост, — но почему вы называете его печальным?

Блехман
— Расскажу, — согласилась Мышь, — хотя сейчас не самое удобное время: хочется есть… сыро… — и она тяжело вздохнула.
— Сыра у меня, к сожалению, ни кусочка, — сказала Алиска, — а про себя подумала: «Бедняжка! у неё даже хвостик похудел!»

«Прохвост» Нестеренко и «канцонетта» Щербакова — изумительные находки. Это самые изящные переводы.

Блехман здорово обыграл сыро и сыра: в отличие от «канцонетты», это очень по-мышиному. «Хвостик похудел» — такой трогательный переход к стихотворению в виде хвоста.

«Нечленораздельные звуки, которые Алисе показались похожими на слово „хвост“» у Старилова — просто чудовищно. Так можно вообще всю Алису перевести, потому что в ней сплошные нечленораздельные звуки.

Все остальное — более или менее. Сама я ничего приемлемого придумать не смогла, так что ругать чужие (хоть какие-то) варианты язык не поворачивается.