В «Госпоже Бовари» я нашла два интересных случая для перевода (один — сознательно, второй — случайно). Уверена, их там больше, но французский у меня лишь приблизительный, а два русских варианта отпугивают обращением барин (да-да, именно так французские слуги своих французских господ величают).
В 6-й главе третьей части речь идет «о столичных нравах» и «жаргонных словечках» (интересующий нас кусочек выделен жирным, курсив — авторский).
Н. М. Любимов:
В прежнее время аптекарь ни за что не употребил бы подобного выражения, но теперь он охотно впадал в игривый парижский тон, что являлось для него признаком высшего шика. Как и его соседка, г-жа Бовари, он с любопытством расспрашивал Леона о столичных нравах и даже, на удивление обывателям, уснащал свою речь жаргонными словечками, вроде: шушера, канальство, ферт, хлюст, Бред-гастрит вместо Бред-стрит и дернуть вместо уйти.
А. И. Ромм:
В прежние времена аптекарь воздержался бы от подобного выражения, но теперь он вдавался в легкомысленный парижский тон, который в его глазах был признаком самого лучшего вкуса; как и его соседка, г-жа Бовари, он с любопытством расспрашивал клерка о столичных нравах и даже, желая поразить буржуа, пересыпал свою речь жаргонными словечками: тряпье, комнатенка, физия, шикозный, и вместо «я ухожу» говорил улетучиваюсь.
А. Н. Чеботаревская:
В прежние времена аптекарь остерегся бы употребить такое выражение, но теперь он увлекался легкомысленным тоном, который признал отвечающим изысканному вкусу; подобно госпоже Бовари, с любопытством расспрашивал он клерка о столичных нравах и даже, чтобы пустить пыль в глаза обывателям, говорил на бульварном жаргоне, пересыпая свою речь словечками из парижского арго.
Два английских перевода:
In the past, the apothecary would never have permitted such an expression to cross his lips, but he had recently adopted a playful, Parisian style that he believed the height of good taste. Like his neighbour Madame Bovary, he would eagerly cross-examine Leon about the manners of the capital, and he even used slang to impress his worthy fellow citizens, affecting expressions like ‘hole’, ‘digs’, ‘dandy’, ‘dandier’, ‘Breda Street’ (in English), and saying ‘I must push off’ for: I must go.
The druggist would formerly have taken good care not to use such an expression, but he was cultivating a gay Parisian style, which he thought in the best taste; and, like his neighbour, Madame Bovary, he questioned the clerk curiously about the customs of the capital; he even talked slang to dazzle the bourgeois, saying bender, crummy, dandy, macaroni, the cheese, cut my stick and “I’ll hook it,” for “I am going.”
Оригинал:
L’apothicaire, autrefois, se fût bien gardé d’une telle expression ; mais il donnait maintenant dans un genre folâtre et parisien qu’il trouvait du meilleur goût ; et, comme madame Bovary, sa voisine, il interrogeait le clerc curieusement sur les moeurs de la capitale, même il parlait argot afin d’éblouir… les bourgeois, disant turne, bazar, chicard, chicandard, Breda-street, et Je me la casse, pour : Je m’en vais.
У Любимова красивый слог, а дернуть так вообще находка. Однако с лексикой здесь есть сложности. Памятуя о барине и других примерах обрусения романа, не удивляешься тому, что Леон, подражая парижанам, употребляет исконно русский ферт.
Ромм старался быть ближе к оригиналу, но подборка слов, на мой взгляд, у него неудачная. А физия (физиономия) и шикозный (шикарный) вообще поставили в тупик (но тут-то уже Ромм не виноват).
Чеботаревская опускает все, что сложно для перевода, ограничиваясь обобщением «парижское арго».
В одном из английских вариантов жаргонные слова оставлены без перевода, но к ним добавлена сноска:
Most of Homais’ terms are obsolete slang, but turne is still informal slang for a room, and bazar is still sometimes used to refer to a mess; chicard and chicandard are noun versions of “chic”; Breda-Street is an anglicized way (because most things English were chic in mid-century France) of referring to the Rue Breda in Montmartre, then a bohemian district. The final obsolete French phrase, translated here as “I’m cutting our,” is “je me la casse”, or literally, “I’m breaking it.”
А вот комментарий из другого перевода:
…of the words Flauhert uses here, turne and bazar both mean ‘a badly kept, dirty house’, chicard means ‘distinctive’ or ‘elegant’, and chicandard is its superlative. Je me la casse, ‘I go away’, is based on the idea of bending or breaking the leg for forward movement. Breda-street (named after the Rue Breda—now the Rue Clauzel—a centre of elegant night-life and prostitution at this time in Paris) gave its name to the slang coined by the demi-monde who frequented the quartier Breda, other examples of which language are quoted here by Homais. Presumably the snobbery of all things English turned the Rue Breda into Breda-street. In his letter of 23 May 1855 to Bouilhet written at about the time of the composition of this chapter Flaubert writes of Bouilhet’s projected visit to Italy with Alfred Guerard and says: ‘C’est une occase [opportunity] (style Breda street).’
Теперь в сухом остатке:
turne (хибара, конура), bazar (барахло, хлам), chicard (пижон), chicandard (шикарнейший), Breda-street, et Je me la casse, pour : Je m’en vais.
шушера, канальство, ферт, хлюст, Бред-гастрит вместо Бред-стрит и дернуть вместо уйти.
тряпье, комнатенка, физия, шикозный, и вместо «я ухожу» говорил улетучиваюсь.
bender (кутеж), crummy (захудалый), dandy, macaroni, the cheese, cut my stick (удрать, улизнуть) and «I’ll hook it,» (убежать, удрать) for «I am going.»
‘hole’, ‘digs’ (жилье, берлога), ‘dandy’, ‘dandier’, ‘Breda Street’ (in English), and saying ‘I must push off’ (убираться, уходить) for: I must go
Мне нравится, когда в тексте переводчик предлагает свой вариант, а в приложении (для сильно желающих) пишет оригинал фразы и описание реалий.
Чуть дальше в этой же главе господа рассуждают о дамах (я выделила фразу, которая меня интересует, но для соответствующей атмосферы привожу в переводе Любимова отрывок чуть длиннее):
Н. М. Любимов:
Наклонившись к самому уху Леона, он стал перечислять признаки темперамента у женщин. Он даже приплел сюда этнографию: немки истеричны, француженки распутны, итальянки страстны.
— А негритянки? — спросил его собеседник.
— Это дело вкуса, — ответил Оме.
А. И. Ромм:
— А негритянки? — спросил клерк.
— Ну, это дело художественного вкуса! — сказал Омэ.
А. Н. Чеботаревская:
— А негритянки? — спросил клерк.
— Вкус художников, — определил Гомэ.
«What about Negro women?» demanded the clerk.
«Much favored by artists,» said Homais.‘What about black women?’ enquired the clerk.
‘Artists go for them,’ said Homais.“And Negresses?” asked the clerk.
“Artists like them,” said Homais.«And negresses?» asked the clerk.
«They are an artistic taste!» said Homais.– Et les négresses ? demanda le clerc.
– C’est un goût d’artiste, dit Homais.
Удивительно, насколько велика разница между «художественным вкусом» и «вкусом художников». Думаю, Омэ имеет в виду как раз второе, т. е. что негритянки — для богемы, а художественный вкус тут ни при чем.
