Сегодня я расскажу про переводы моего любимого каламбура из «Алисы» Кэрролла. Из рассказа о морской школе (9-я глава):

‘The master was an old Turtle — we used to call him Tortoise.’
‘Why did you call him Tortoise, if he wasn’t one?’ Alice asked.
‘We called him Tortoise because he taught us.’

Кэрролл изящно обыгрывает два вида черепах и подходящий омофон:
turtle — морская черепаха (что логично, поскольку школа была в море),
tortoise — сухопутная черепаха,
tortoise и taught us (учил нас) — омофоны.

Особенно мне нравится, что весь каламбур укладывается в одну звучную строчку:
We called him Tortoise because he taught us.

Большинство переводчиков, вслед за Кэрроллом, одно животное называют именем другого. Дальше в книге учитель-черепаха не упоминается, так что в переводе можно выбрать любого морского обитателя.

Количественно в переводах лидируют спруты.

Набоков (1923)
— У нас был старый строгий учитель, мы его звали Молодым Спрутом.
— Почему же вы звали его молодым, если он был стар? — спросила Аня.
— Мы его звали так потому, что он всегда был с прутиком.

Демурова (1967)
— Учителем у нас был старик-Черепаха. Мы звали его Спрутиком.
— Зачем же вы звали его Спрутиком, — спросила Алиса, — если на самом деле он был Черепахой?
— Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком.

Орел (1988)
— Учительницей там служила старая Черепаха, но мы все, бывало, звали её Спрутом…
— Почему же Спрутом? — вмешалась Алиса. — Вы же говорите, это была Черепаха.
— Мы звали её Спрутом, потому что она гонялась за нами С ПРУТОМ, если что было не по ней.

Встречаются разнообразные представители фауны от зубра до питона:

Нестеренко
— Нашим учителем был старик Черепаха — мы обычно называли его Зубром…
— Почему вы называли его Зубром, если он был Черепахой? — спросила Алиса.
— Мы называли его Зубром, потому что он заставлял нас зубрить!

Щербаков
— Учительницей была старая Черепаха, но мы обычно звали ее Жучихой.
— Почему же вы называли се Жучихой, если она не была Жучихой? — спросила Алиса.
— Ведь она ж учила нас!

Притуляк
— Учительницей у нас была старая Черепаха. Мы обычно звали ее Матамата [10]…
— А почему вы звали ее Матамата? — спросила Алиса.
— Мы звали ее Матамата, потому что она преподавала нам матаматику.
[10] Матамата — южноамериканская пресноводная черепаха.

Флори
— Нашим диканом (то есть деканом и диктатором одновременно) была Грифовая Черепаха. Но мы звали ее Биссой.
— Извините, — не поняла Алиса, — почему же вы ее звали Биссой?
— Потому что она повторяла уроки на бис-с, — ответил рассказчик. — Да-с. Повторенье — мать ученья.
[Бисса — вид морских черепах. Прим. мое.]

Заходер
— Учителем был сущий Змей Морской. В душе — Удав! Между собой его мы называли Питоном.
— А почему вы его так называли, раз он был Удав, а не Питон? [18] — заинтересовалась Алиса.
— Он был Питон! Ведь мы — его питонцы!
[18] Между прочим, питон и удав — это одно и то же. Алиса это знать не обязана, а вам — не мешает. Слово «питонцы», по-моему, эти чудища выдумали сами, так что нечего было им так уж стыдить Алису!

Балтер
— Нас учила старая Черепаха, которую мы называли Пила-рыба…
— Почему? Она же не могла одновременно быть пилой-рыбой? — прервала Алиса.
— Потому что она нас все время пилила хорошо наточенной пилой.

А вот попытки обыграть «черепаху» (на мой взгляд, это самые странные переводы):

Рождественская
— Учитель наш был очень старый. Мы называли его Сухопутной Черепахой.
— Почему, ведь он преподавал в морской школе? — спросила Алиса.
— Мы называли его так потому, что он передвигался по суше очень медленно.

Яхнин
— Учительницей у нас была тётя Черепаха. Но мы её звали Черемама.
— Вот странно! Почему? — удивилась Алиса.
— Не называть же тётю Черепапа!

Махов
— Преподавал там старый Черепах — которого все называли Черепучилка…
— Почему Черепучилка-то, раз его не пучило? — спрашивает Алиса.
— Тем не менее, все называли Черепучилка, ибо Черепашья училка.

Соловьева
— Учительницей нашей была одна старая черепаха, которую мы прозвали «Черепом».
— Почему же вы ее так прозвали? — спросила Алиса.
— Потому что, когда она приходила, мы всегда кричали: «Боимся: череп, — ах!»

Оленич-Гнененко
— Старая Черепаха была нашим учителем. Мы обыкновенно называли его Римской Черепахой…
— Почему вы называли его Римской Черепахой, если он не был ею? — спросила Алиса.
— Потому что он был самой древней из черепах и набивал трухою наши черепа!

Казалось бы, «черепа» не превзойти. Но мой фаворит — вот он:

Кононенко
— Классным руководителем у нас была старая Черепаха. Мы предпочитали звать ее Сомом…
— Почему сомом, если он был черепахой? — спросила Алиса.
— Потому что Георг Симон Ом лучший в области акустики. Вот мы и звали Черепаху с Омом проводить у нас занятия совместно.

Конечно, перевод «Мы предпочитали звать ее Сомом…» надо было поместить среди зубров и питонов. Но он сильно выбивается из того ряда объяснением «Потому что Георг Симон Ом лучший в области акустики».

А вот пересказ по мотивам:

Блехман
— И был у нас классный лаповодитель…
— Кто-кто? — переспросила Алиска.
— Лаповодитель, тебе говорят, — повторил Бычок. — Тебя что, никогда не водили за лапу? Ну, так вот: был он строгий, но справедливый, зря никогда не ставил нас в угол.
— Откуда же в море углы? — удивилась Алиска.
— Это на суше их всего четыре, — гордо сказал Бычок. — А в воде знаешь, сколько! Ну, так вот. Мы все его любили и звали «дорогой мучитель».
— Ой, как же вам было не стыдно? — воскликнула Алиска.
— Что же тут стыдного?! — вспылил Бычок. — Он же сам говорил: «Вас учить — сплошное мучение!»

Единственная попытка перенести каламбур с учителя на что-то другое относится к первому переводу аж 1879 года под названием «Соня в царстве дива»:

— …отдали нас в ученье к старой черепахе, жившей в море, —  несколько успокоившись и лишь изредка всхлипывая, продолжает телячья головка. — Море это было не настоящее, а соленый бассейн, но мы его называли морем!
— Почему же вы его называли морем, когда оно было не настоящее? — спросила Соня.
— Мы его называли морем, потому что нас там морили.

Давайте еще раз вспомним оригинал: We called him Tortoise because he taught us.

Обратите внимание на конструкцию «мы звали его X, потому что он X». В русском переводе ее более или менее сохранили шестеро:

Демурова
— Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком.

Орел
— Мы звали её Спрутом, потому что она гонялась за нами С ПРУТОМ, если что было не по ней.

Притуляк
— Мы звали ее Матамата, потому что она преподавала нам матаматику.

Нестеренко
— Мы называли его Зубром, потому что он заставлял нас зубрить!

Махов
— Тем не менее, все называли Черепучилка, ибо Черепашья училка.

Соня в царстве дива
— Мы его называли морем, потому что нас там морили.

Диалог про учителя продолжается чудесной фразой (выделила жирным):

‘The master was an old Turtle — we used to call him Tortoise.’
‘Why did you call him Tortoise, if he wasn’t one?’ Alice asked.
‘We called him Tortoise because he taught us.’ said the Mock Turtle angrily;
‘really you are very dull!’

Соответственно, в русских переводах на разные лады звучит мысль о том, какая Алиса глупая: «Ты не очень-то догадлива!», «Какая ты бестолковая!», «Боюсь, дитя, ты умственно отстала!»

Я не цитировала эту фразу, потому что она отвлекает от каламбура. Но посмотрите, как она меняет восприятие отрывка, если шутка не получилась.

Балтер
— Нас учила старая Черепаха, которую мы называли Пила-рыба…
— Почему? Она же не могла одновременно быть пилой-рыбой? — прервала Алиса.
— Потому что она нас все время пилила хорошо наточенной пилой, — сердито ответила Телепаха, — что-то ТЫ туповата!

Я нашла 17 переводов, и ни один меня не убедил. Поэтому рискну предложить свой вариант:

— Учителем у нас был Морской Еж, но мы звали его Дикобразом.
— Почему вы его так называли, если он был Морским Ежом?
— Мы звали его Дикобразом, потому что он был дико образованный!